Ему было интересно, какую часть карт раскроет эльфийка - потому что кроме начальных подозрений у него добавилось ещё несколько - хотя бы этот тип, выглядевший как человек, но со звериными повадками, и непонятный смуглый то ли человек, то или полукровка, от которого временами так и разило злом - и главное, что их, включая саму эльфийку, держит вместе?

- Что ж, паладинство своё я ни в коем случае скрывать не намерен, но судя по тому, что в той же Ардании паладинского ордена нет, возможно у вас несколько превратные сведения...
Я мало чем отличаюсь от обычного воина, разве что в молодости проходил наравне с воинской подготовкой обучение жреческому искусству - правда, без особого успеха. Кроме нескольких простейших заклинаний, я так ничем и не овладел, служение Ордену проходило в западных землях, где мы сражались с местными некромантами - а точнее, с поднятой ними нежитью. И так как в этих боях всегда участвовали маги и священники высоких уровней, я привык больше полагаться на булаву, а не на свои скромные магические таланты.
Кроме того, как солдат, я в основном привык в первую очередь полагаться на приказы своего Ордена и своего Бога, а не на собственные суждения, а если уж принимать решения, то сперва хорошо их обдумав. Если вы вдруг решили, что паладины - это люди, подобные героям глупых сказок, которые мечутся по безлюдным землям, выискивая драконов, оборотней и прочих созданий, которые традиционно считаются злобными, то вы немного ошиблись. А если где-то и существуют подобные фанатики, то я могу только посочувствовать их незавидной судьбе. Я посвятил свою жизнь защите своей страны от вполне реального Зла, а не бестолковому выискиванию оного по безлюдным пещерам, и на старости лет ничего менять не намерен.

- Ты, моя сторо-ну-у-шка, ты, моя люби-ма-а-я.
Ждешь меня ты, бед-но-о-го, ждешь меня неверно-о-го.
Я приду, сторо-ну-уш-ка, я приду, любима-а-я.
Ты меня укро-о-о-ешь, ничего не спро-о-о-сишь.

Раздалось начало песни в продолжение смятенных мыслей, и Ратез вздрогнул, неловко, всем телом, словно его застали врасплох. Гаэтская песня, которую пели, будучи далеко от дома, в походе, песня, в четырех строках надежды было больше, чем у него за добрый десяток лет.
- Слышь, воин, не мучай себя, - подошел сзади давешний капитан и наемник понял, что над ним немного жестоко подшутили.
- Я не воин, - холодно ответил Ратез. Они оба прекрасно знали, что воин по покону тот, кто поклялся на людях и в присутствии жриц в верности своему народу. – Я за свои услуги деньги беру.
- Но когда-то ты был воин, - совершенно невозмутимо возразил ему капитан. – Десять лет – большой срок. Люди редко меняются в лучшую сторону, - он насмешливо покосился на онемевшего наемника.
- Согласен, - наконец, ответил Ратез. – Редко.
- Если позволишь, я напомню, - он ухмыльнулся, глядя как в карих глазах проснулся огонек гнева пополам с любопытством, - когда-то ты носил другое имя и держал в страхе побережье материка, а потом пропал. У тебя приметный шрам, второго такого даже не на каждом островитянине сыскать можно, - хмыкнул он. – Вишь ли, нам только последнюю пару лет про Кригъярского Мясника со Шрамом не рассказывают на каждом торжище. «Сей разбойник лицом не худ, росту небольшого, но крепок сложением, волосы светлые, как у большинства наших островных подданных, глаза светлые, карие, колючие и злые, через правую щеку шрам, в миру известен, как Ратез, сын Авида из Найа», - почти голосом обычного легата зачитал капитан, хитро глядя на наемника. – Ежели приглядеться, - он отступил на пару шагов и окинул Ратез скептическим взглядом. - Лицом ты, конечно, худ, но росту небольшого, волос и впрямь светлый, глаза карие, правда, не злые, в них боли больше и тоски. Про шрам я уже говорил. Если бы не цветная роспись причудливых татуировок по твоему телу, я бы решил, что ты на того разбойника похож. Но про татуировки легат ничего не говорил, - хитро прищурился капитан. – Ну? Чего молчишь? Задай вопрос.
- Сколько,.. – сорвался голос, но горя в нем было столько, что и можно было не продолжать.
- Сколько наших людей выжило? Не много, но и не мало. Сначала ты и твои люди отвлекли солдат от островов, потом, когда грабить и жечь стало нечего, они убрались сами. Очень многие спаслись на кораблях. Земно поклониться павшим воинам, прикрывавшим их отход.
Ратез не отвечал, только желваки гуляли по лицу. Он был среди тех, кто прикрывал отход. Все, кто мог держать оружие и не сломался от безысходности дали безнадежный бой и почти все либо были изрублены, либо попали в плен. В плену ждали только побои, голод, долгая пытка перед концом и смерть. Все стояло перед глазами. Зарево пожарища порта Мирринны и горстка полоумных храбрецов, чудом переживших кровавое побоище в долине реки Серебристая и в предпольях города Дамириана, несколько дней выводившая своих соплеменников в Мирринну, где за последний порт шли кровавые бои. Трое суток безумия.
- Когда меня волокли на корабль, похожий на твой, я уже ничего не чувствовал, - прорвались воспоминания наружу. – Все были настолько измучены, что, будучи запихнуты подобно скоту в трюмы, засыпали прямо на том месте, куда их приводила охрана. Дурное было время.
- А говоришь не воин, - с укором пожурил капитан. – Я понял, что у тебя не было вестей отсюда.
- Не было. Я…я думал о худшем.
- Признаться, те, кто выжили во время резни на островах, думали о том же. Но…Все оказалось даже забавнее. Когда всех островитян, эээ, вынудили переселиться на материк, а на острова отправились имперские поселенцы, ведомые помощью их жрецов и чародеев, оказалось, что не родит оскорбленная пролитой кровью земля, ни в один год, ни в другой, ни в третий. Молитвы и кощуны тоже не помогли, - широкая улыбка. - Стали говорить о гаэтском заклятии и что, мол, заклятие можно снять, только вернув на острова народ этой земли, так что на 4 год от разорения государства Гаэта, на эту землю было высочайше разрешено вернуться на свои земли ее исконному население. В качестве покоренного народа, конечно, но сама новость, что нынче острова пользуются самоуправлением и с каждым годом все больше и больше возвращается на острова гаэтян, говорит о многом. Я успокоил твое сердце, воин?
- Не только сердце, благодарю, ты снял камень с моей души.
- Что за дело у тебя в Гаэте, Ратез, сын Авида из Найа?
- Мне нужно задать вопрос старшей жрице. И выполнить последнюю клятву.
- Расквитаться с долгами. Вот что. Наша религия нелюбима имперцами и открыто о жрицах не расспрашивай, плохо кончиться может. Но где искать подскажу. Ищи возле каменных кругов, заодно, и родное село навестишь. Ха! Но ты, сын Авида, смотри, - он перешел с шутливого тона на совершенно серьезный, - не я один глазастый. Приговора тебе никто не отменял, да и награды за твою голову тоже. Поберегись лучше. Да и не один ты. А виноваты будут все.
- Я знаю. Да дело мое важнее моей шкуры.
- Ведаю, татуировки я признал. Как глава рода я кое-что об этом знаю. Но не спрашивай, - увидев просветлевшее лицо наемника, возразил он, - жрица тебе лучше разъяснит. Не так много на свете осталось людей, способных стребовать с гаэтского воина безмолвной службы, потому как немного осталось родов, не отдавших этот долг.
Ратез бездумно кивнул и кинул взгляд в сторону скалистого берега.
Уже отсюда, по левую руку, были видны две огромные скалы по виду напоминавшие двух склонивших голову в молитве женщин. По этой схожести и название было – Две Девы. Возле этих скал, скалистый неприступный берег делал небольшой уклон и расстилался небольшим пяточком, годным для высадки и разгрузки небольших кораблей, но пятачок был слишком мал, чтобы устроить здесь порт, да и подъем к перевалу Двух Дев был слишком крут, чтобы без опасений перевозить через перевал хрупкое стекло, к примеру. Тем не менее, этот пляж часто использовали для высадки людей. Наемник знал: «Богатая невеста» подойдет почти вплотную к берегу, огибая рифы и множественные мели, и вдоль берега, без опаски, развернется направо и продолжит путь, огибая небольшой мыс, в большую гавань, куда без опаски могли заходить даже тяжелогруженые суда. Один из крупнейших портов на обоих берегах – Мирринну. Но, наверняка, прекрасный город совсем иной, не тот, что Ратез хорошо запомнил. Впрочем, все изменилось давно.
- Слышь, воин, дозволь вопрос?
- Спрашивай.
- Это правда, что оба князя в чести пали? – Ратез медленно повернул голову в сторону спрашивавшего.
- А что есть сомнения? – ледяным тоном спросил в ответ он.
- Могил их так и не нашли, а свидетелей живых, сам знаешь, не все, кто бают, что видали, действительно видали.
- Я единственный знаю, где похоронены братья. Я поклялся не допустить позора над мертвыми. И я свое слово сдержал. Инайа пал, на левом фланге, там силы были неравны и люди колебались. Его дерзкая до безумия вылазка почти спасла нам положение, но он пал. Его смерть помимо боевого духа войск подкосила и Демира. Я никогда не видел у него такого лица: предательство, смерть брата, даже сильные люди пошатнутся, если у них выбить опору из-под ног. Нет ничего хуже, чем отчаяние в душе полководца. Он задавил боль гневом, и этот гнев тогда передался войскам. Но он ненадолго пережил брата. Не удержался, повел за собой людей. И погиб. Как воин. Но он был еще и полководцем…Не важно, - он конечно врал. Еще как важно. Прекрасно понимал князь Демир, что, ежели погибнет, то это будет конец. Что бросал всех тех, кто доверял ему и верил, но по-другому не мог. - Князья-братья и много славных воинов ждут нас в Кругу Предков. И нет среди них ни одного, кто пал бы не в чести.
- Не гневись понапрасну, твое слово я запомню и передам многим.
- И на том спасибо, - ответил Ратез, уставившись невидящим взглядом в море. Капитан ушел, когда его шаги потонули в очередном порыве ветра, наемник почувствовал себя безумно одиноким. Один раз он уже возвращался к пепелищу родного очага и не видел, почему в этот раз все должно быть иначе.

Добавлено (17.05.2008, 18:29)
---------------------------------------------
Лезть в душу человека, когда, судя по лицу, от прыжка за борт его удерживает не более чем клятва, а все предыдущие попытки утешить и успокоить заканчивались одинаково неудачно - разве что верный способ вывести его из себя, Риан и не сомневалась, что итогом разговора будет очередная обида, непонимание и чувство вины - с чего бы было иначе, если ума и чуткости у нее с прошлого утра не прибавилось? - но надеялась хотя бы разозлить Ратеза, пусть злится, пусть обижается, пусть доказывает бестактному существу всю глубину его глупости и неправоты, как он это умеет, в несколько обжигающих слов-пощечин... Что угодно, только нужно не позволить ему снова дойти до надломленного оцепенелого безразличия, как тогда, после первой настоящей встречи с Дамианом, а он дойдет, если продолжит углубляться в тоску и боль, это вполне сравнимо с болевым порогом, и явно быстрее, чем корабль дойдет до Мирринны.
- Прошлого не вернуть. - проговорила Риан мягко и негромко, но далеко не так ровно, как хотелось бы, остановившись в полушаге от Ратеза, глядя на приближающийся остров, но не замечая его. - А жизнь продолжается. Люди твоего народа целыми семьями занимаются уважаемым делом, возят, вот, пассажиров из вражеского порта, безбоязненно поют и говорят на родном языке, и смотрят твердо и уверенно, без страха и не оглядываются по сторонам, прежде чем молвить слово, а дома их ждут жены и дети. - эльфийка замолчала, ей вдруг подумалось, что после того, как закончится эта мерзость с Дамианом, если она закончится победой, человек вполне мог бы остаться здесь, неужели его выдадут свои же, вернуться в родную деревню, если она уцелела, или тихо поселиться в любой другой, срубить дом, найти женщину, которая сумела бы позаботиться о его искалеченной душе... Может быть, так он был бы если не счастлив, то хотя бы не так несчастен, но верилось в такой исход слишком слабо, а если честно, не верилось вовсе - никогда сломанному не стать целым, разве что переплавиться и - чем-то иным - родиться заново. - Но это возрождение не коснется тебя, не вернет твоих потерь. - продолжила она едва слышно. Чем будет Ратез для сегодняшней Гаэты, если она так или иначе живет в мире с империей? Кем бы он ни был десять лет назад, что бы ни совершил - призраком прошлого среди живых, может быть, даже и героическим, но от этого не менее страшным, черной тенью беды. - Ничто не вернет. Ничто не вернется. Но жизнь продолжается, и твоя в том числе, только подними взгляд от прошлого и посмотри вперед. .