На них глазели, уже поверх заборов. Риан, пользуясь тем, что за Кригом и Ратезом ее не видно, а шагающие рядом эльф и Торве сами ухмыляются до ушей, тихонечко давилась нервным смехом. Вот тебе, волколачище, и женский пол, что эльфийка, что крестьянка, зазевался - тащи водицу... Да и сама картина, наверное, смотрелась здорово - семерка потрепанных, разномастных, одинаково пропахших дорогой наемников под предводительством так резко несхожей с ними, цветущей, мягкой деревенской красавицы. Отсюда, из середины неровного подобия строя, их чуждость всему, что только есть в мирной маленькой деревне, ощущалась особенно остро - что вот этой девке до дорог, что до грядущей зимы, идет себе, беспечно строит глазки оборотню, она никогда не слышала звука, с которым тупое оружие дробит кости, не знает, как пахнет нарождающаяся в ране гангрена, как ощущаются под пальцами корявые жесткие шрамы, и никто из ее друзей, должно быть, не носит пришитые к коже ошейники... И ясным свежим деньком ей не лезет в голову всякая хмарь. Убраться бы отсюда, да побыстрее. Мир общий, а вот его части - очень уж разные.
- ...А как луна-то взошла - они и давай брехать. - щебетала, полуобернувшись, ни о чем не подозревающая девушка. - Как одна прям, заходятся, да злобно так! Пока то, пока се - народ на улицу-то высыпал, а оно возьми да и стихни, а там и жрец ваш появился. Успокойтесь, грит, люди добрые, пробегал мимо оборотень, да не задержался, дальше побег, и обратно не возвернется. А рожа у его, да вы ж сами видели, да голос - слова сами в уши текут, не захочешь, а поверишь... Ну, людочки и поверили, разошлись по домам. Я сама-то не видела, меня с малыми в доме оставили, но народ весь одно говорит. А вот он, еримов дом! - обрадовалась она, завидев строение, не слишком отличающееся от "гиблого" дома, и сутулого плечистого мужика во дворе. - Дядя Ерим! Дя-ядя! С тобой тута поговорить хотят!
Мужик, обернувшийся на звонкий девкин голос, отчего-то не повеселел, увидев, кто именно хочет с ним поговорить, но бранить девку при таком количестве посторонних - а за видной компанией уже подтягивались любопытствующие селяне - поостерегся. Расправил плечи, насколько позволяла природнившаяся осанка, вышел на улицу, притворив за собой калитку. В щели между досками эльфийка приметила темное пятно размером с пятилетнего ребенка, да любопытный глаз в обрамлении дырки от сучка. Когда там, весной? От мужика шибало перегаром, но смотрел ясно и без страха. Оглядел степенно девку и компанию; поскреб в бороде, и уставился, ожидая вопроса, на ближайших - Крига и Ратеза, не то приняв кого-то из них за главного, не то оттого, что вооруженные нелюди все же понравились ему еще меньше вооруженных людей.