- У тебя болит голова. - тихо проговорила Риан, до рискованного неслышно подойдя к человеку. Подъем, почти эйфория убежденности, что все наладится, испарилась, как не было, зато был пронзительный ветер, усталость и боль. Здесь у всех что-нибудь болело, но, душа, казалось, только у Ратеза. Каково ему, измотанному, беспамятному, оказаться одному на летающем корабле? Эльфийка могла представить, или думала, что могла, но не надеялась, что сумеет разбить это одиночество. Особенно если продолжит биться в него лбом. - Позволь, я помогу.

Добавлено (10.03.2009, 18:41)
---------------------------------------------
Никакой Аэллы на корабле, конечно же, не было, зато нашелся Морт - он сидел под одним из странных орудий в нежилой части трюма, откуда и вылез, как ни в чем не бывало, только злобно покосился на Крига и убрел исследовать трюм самостоятельно - Риан подозревала, что исследовать на предмет ценного и плохо прикрученного. Нашлось и кое-что поинтереснее - камбуз и кладовка, в которой, среди прочего, хранилась смена одежды на десяток человек, анклавской, форменной, в двух цветах серого, но зато целой и теплой, и даже вроде бы удобной. Оставив Крига переодеваться (ну, или воротить нос от анклавской одежи), эльфийка прихватила два плаща и отправилась на тесную корабельную кухоньку. Там, как и во всех помещениях, недоступных глазу постороннего, было чисто и даже почти светло, и даже не пахло вездесущей нежитью, мертвых здесь благоразумно держали подальше от воды и пищи. Наскоро растопив маленькую корабельную печь, и пристроив на ней тройку местных котелков, Риан отыскала в сумке и бросила в тот, что был размером чуть больше кружки, щепоть искрошенных синеватых листьев. Привычные дела - не все ли, что осталось от прежней жизни? Неважно, все потом. Была бы возможность - она выбросила бы все, побывавшее в Крепости, но где потом взять замену вещам и травам? Огонь в печи взялся крепко, и Риан оставила в одиночестве и его.

- Мы нашли теплую одежду. И припасы. Их немного, особенно воды. - сообщила она, протягивая Ратезу плащ, и почти не сомневаясь, что он предпочтет мерзнуть дальше. За четверть часа, что ушла на торопливый обыск, корабль спустился пониже, но не то чтоб от этого заметно потеплело - где бы они ни были, зима здесь выигрывала спор с осенью. Не потеплел и взгляд, и узнавания в нем не появилось. Страшно, не страшно, а решайся. И решилась. - Прошу, идем со мной! Ты слишком долго не в себе, много дольше обычного. Боюсь, память не вернется, пока кто-нибудь ее не вернет... А делать такие вещи чем раньше, тем легче. Пройдет день - и я уже точно не сумею ничего исправить. - она умолкла, глядя на воина снизу вверх, и подозревая, что все-таки стукнет его, если и сейчас услышит, что помощь, мол, не нужна, иди-ка ты поздорову...

Помещения, хоть как-то предназначенного для больных или раненых, как, собственно, и корабельного лекаря, у корабля попросту не было - то ли страховидная посудина строилась не для долгих полетов, то ли и тех, и других добивали, если им не повезло оказаться в тяжелом состоянии. Зато, уже с помощью Каарна, обнаружилась аптечка, а в ней - скромный, но запас всего необходимого, вот хотя бы трав, не испорченных пребыванием в гуще магического боя, и чистых бинтов. Пока заваривался обеззараживающий сбор, эльфийка бесхитростно насыпала в оставшийся котелок какой-то крупы - надо думать, кто не голодный, тот проголодается, и, для надежности сев на скамеечку, выпила уже готовый отвар. Тепло обжигающе-горячего зелья волной разошлось по жилам, изгоняя усталость и боль, так, что даже некромант встревожился - с чего это девка, только что едва державшаяся на ногах, так бодро вскакивает и мечется по кухне. Тревоги у него, правда, поубавилось, когда ему попросту вручили обмотанный полотенцами котелок, с которым еще предстояло карабкаться в люк...
Чародейка с распоротой шеей, хоть и выглядела ужасно, ранена была куда как легче - хоть и неизвестно, каким чудом удар прошел мимо жил. Но под когтями оборотня хватало грязи и его собственной крови, и если вытянуть из раны заражение и срастить ее, оставив багровые рубцы, не составляло никакого особого труда, то от ликантропии лечили только люди и только одним способом. Впрочем, кто знает, может быть, болезнь Крига изменилась настолько, чтоб перестать передаваться со слюной и кровью? Время покажет.
Так она и рассказала некроманту, пока затягивала тонкой кожицей высушенный срез на обрубке уха. Каарн ничуть не беспокоился насчет яркой приметы, даже наоборот - искать-то будут целого. С носом вышло хуже - как Риан не пыталась придать ему первоначальную форму, горбинка оставалась, и опытный глаз наверняка различит, в чем дело, но это, в конце-то концов, было не ее заботой.
И последним эльфийка отправилась ловить оборотня - она уже звала его, и времени, потраченного на чужаков, как раз должно было хватить, чтоб тот смирился со своей участью. Мужчины! Неизвестно, что для них хуже - получить саму рану, или потом признать себя нуждающимся в помощи! Впрочем, чего тут неизвестного... Криг нашелся довольно быстро - и вовремя, потому что вокруг полувырванных ногтей уже началось внушительного вида воспаление, заставлявшее его кривиться не то что от прикосновения, а даже от пристального взгляда, и немного попроще - на израненных кистях вообще. Еще в немного лучшем состоянии были пальцы ног, а нытье перенапряженных мышц Риан приглушила, и только - вскоре оно должно было стихнуть само. Работать с ним пришлось на палубе, в относительно безветренном закутке, потому что внутри оборотня охватывала тревога, едва ли не паника - где уж там расслабиться, (насколько можно расслабиться, когда что-то, пусть и почти без боли, хозяйничает у тебя под ногтями), и не мешать, он, хоть и помалкивал, явно сдерживался, чтобы не ломануться к выходу. Разумеется, большинство оборотней, осознают они то, или нет, входит в дом или комнату, особенно чужой дом, как человек за какой-то надобностью входит в тюремную камеру - "даже если понимаешь умом, что пришел по своей воле и можешь уйти хоть сейчас, все равно так не по себе, что лучше не переступать порога" - но редко у кого эта неприязнь перерастает в болезненный страх, и Криг прежде не был исключением. То-то будет весело, если теперь он расплатится этим за мир со своим волком...
- Все, я к Ратезу. Не знаю, на сколько это затянется, но не пытайся привести нас в чувство - это опасно, для него в первую очередь. - проговорила она, поднимаясь, и, не удержавшись, ласковым жестом откинула с лица оборотня спутанные космы.

- Все. - сообщила эльфийка, нарисовавшись перед Ратезом уже без котелка и даже наскоро протерев лицо мокрой тряпкой. Труднее всего было говорить без виноватых интонаций. И попросила, поежившись, - Пойдем куда-нибудь, где тепло и нет нежити?

Тепло на корабле было только в одном найденном месте - в кухне, да еще, наверное, возле тех нагревающихся кристаллов. Кроме того, и нежити там не было, и даже тот отбившийся от собратьев "таракан", которого занесло вниз через открытый люк, обходил ее дверь по противоположной стене. Густо пахло травами и не готовой еще кашей, которую Риан тут же деловито помешала, а потом села напротив Ратеза, посмотрела в глаза.
- Я буду копаться в твоем разуме. - предупредила она спокойно и прямо. - И в том, что за ним. И наверняка увижу многое из твоих воспоминаний, но ничего не оставлю себе, ничего из твоих тайн. Но мне нужно твое согласие. Дай руку, я не прошу не закрываться от связи.

Добавлено (12.03.2009, 11:57)
---------------------------------------------
-- Вполне логично предположить, что ты не сумел разглядеть иррациональный вход и выбрал вход рациональный; достаточно странный для твоей сущности выбор, неудивительно, что здешняя Хозяйка сначала предложила тебе именно вход странности, безумного хаоса и ярости...
-- Тупая безмозглая скотина! Почему ты не захлебнулся желчью в прошлом зале?! Почему ты еще отягощаешь нас, ничтожество?!?!
-- Впрочем, это нормально для человека-мужчины, не так ли? Умея использовать интуицию, ты всегда оперируешь ею лишь как орудием, ты можешь упиваться горячей иррациональной яростью, но внутри ты холоден и пуст, как и пристало могущественному магу и вообще пристало тебе, Азан, хотя точнее будет сказать тебе, Наррель. Ярость и интуиция - твой путь... Потому что ты - не они.
-- Алчная крыса... Тупой болван... Вечно ведешь себя так, как будто один во всем мире!
-- Ты и был холоден. сосредоточен, пуст, каким и являешься в данное время, на протяжении уже многих веков, ибо иной расклад был тебе не нужен - какой толк в нем для власти над адскими областями и Хаосом? Твое поведение обмануло даже Хозяйку, что дает нам право считать, что она не понимает тебя до конца, а лишь думает, что понимает.
-- Тупорылая скотина, самоуверенный выскочка, ты его еще слушаешь? А я думал, ты перебьешь умника на втором слове! Тебе же всегда важно одному быть правым, победителем, паладин шиворот-навыворот, тупой фанатик имени себя!
-- Ее выводы воистину просты и всегда точны,она обладает всей информацией о твоих поступках, но никакой информации о твоем внутреннем мире у нее нет. Однако попытка сделать выводы из этого факта и того понимания, что наш марш сквозь ее Лабиринт - попытка поглотить этот "Внутренний мир" и таким образом познать его, преждевременна. Противник или лучше "Оппонент", ибо она вряд ли имеет целью уничтожить нас или навредить нам, слишком сложен и чужд, чтобы судить о ее целях.
-- Но мы-то зна-а-ем, что она собирается делать с нами! Мы - знаем! Весь Ад и весь Хаос хохочет над тобой, неудачник! скоро ты останешься ни с чем, хотя ничто у тебя отнято не будет! Ты и так был пустоголовым, сопливый крестьянский выродок, а теперь вообще...
-- Честно говоря, имеет смысл попытаться хоть отдаленно судить о целях Оппонента "Хозяйки Боли" не только лишь с точки зрения человеческого опыта; полученные о ней сведения, когда она была лишь только призвана, дают возможность сделать вывод, что все, что мы видели в Лабиринте и за его пределами, все, что поняли и узнали здесь - всего лишь маленькая частица, ничтожная ниточка огромного полотна, и имя этой ниточке - "Аспект человеческий", тогда как Оппонент наверняка обладает гораздо более сложной структурой - необозримо более сложной... Вполне возможно, что мы подобны жучку на крестьянской руке: мы можем ползать половину своей жизни, которая покажется крестьянину мгновением, пока он среагирует и уничтожит нас. Все наши "Приключения" на крестьянской руке могут быть лишь частичным восприятием последствий неких глубинных реакций, которые вызваны нашим появлением... Однако все это пока бездоказательно.
-- Слышите? Слышите ее дыхание? Это Она... Мы уже близко.. Мы уже вплотную...

Жесткая кожа, жесткие, торчащие во все стороны волосы, но куда-то делась жесткость во взгляде серых глаз незнакомца, точь-в-точь похожего на Ратеза. Смотрит себе, и даже почти улыбается. Где-то это уже было, где? Является образ - несчастный Руне? Нет, нет, не то, он здесь не при чем. Он уже мертв, если ему повезло, но это вряд ли, ведь он должен дожить до казни... Не то! Да и не так уж он не похож на себя, когда смотрит с интересом. Когда смотрел так в последний раз? Давно, вечность назад, когда сонмище одолевавших его призраков было много меньше, рисунки на коже - просто странностью, а имя Дамиана - именем давно сгинувшего Врага из древних легенд. Риан тряхнула головой, разгоняя видения, отгоняя мысль о том, что было бы, начни он жизнь заново, и что будет, когда на голову человека снова свалится весь груз его памяти, и уставилась в глаза, но очень быстро убедилась, что получается очень глупо, только не из-за того, что Ратез сторонился контакта, а из-за того, что все внутри сопротивлялось и запрещало делать с ним то, что так легко получилось с чужим, больным душой ребенком. Где Кеон, а где Ратез...
Усилие воли - и вот, глядя в глаза, она смотрит много глубже, хотя уже не видит ничего вокруг.

Вот уж действительно - где Кеон... Душевное здоровье у Ратеза, насколько Риан вообще могла разглядеть, было в порядке куда большем, чем можно было бы ожидать от человека, пережившего столько, что иной уже десять раз рехнулся, но когда эльфийка, осторожно прикоснувшись, скользнула в поток его памяти, оказалось, что никакого потока там, собственно нет - первым воспоминанием был удар о палубу этого самого корабля, а за ним - не стена, не преграда, а просто ничего. Эльфийка могла бы дать руку на отсечение, что именно с этого началась его тридцатипятилетняя жизнь. Конечно, Дамиан мог уничтожить воспоминания о лицах, именах, делах и событиях, не тронув при этом память тела и все имеющиеся знания - чего он вообще не может, этот Дамиан?
Страх делу не поможет, только навредит, поэтому, отбоявшись, дальше Риан действовала совершенно спокойно. Навести на Ратеза дрему, а там и мягко погасить сознание, оказалось легче легкого, он попросту не мог сопротивляться чужому воздействию, если оно шло изнутри, и это было еще страшнее - как сильный мужчина, умелый воин, переживший столько боев и бед, может быть так беззащитен перед магией?
Темнота, заполнявшая все вокруг, была живой и подвижной. В ней что-то шевелилось - должно быть, то самое бессознательное. Делать в нем, однако, было нечего, и Риан не придумала ничего лучше, чем позвать Ратеза по обоим его именам - но чего она точно не ожидала, это того, что откликнется на зов и явится из тьмы не он один. Его было много - спящих призраков, обступивших так, что их нельзя было сосчитать - один почти настоящий, один побледнее, и множество блеклых теней, и все цеплялись друг за друга, сливались, перетекали... Был среди них и тот, что очнулся на корабле - он стоял особняком, эльфийка узнала его по памяти, когда сунулась узнавать, чем же они все отличаются друг от друга. А они ею и отличались - у блеклых теней память была короткой, и почти всегда начиналась с того, что он обнаруживал себя неизвестно где и почему, и пытался вспомнить свое имя, а заканчивалась через несколько минут, когда вспоминал - и тут бледная, новорожденная тень сливалась с яркой, основной, и растворялась в ней, прекращая свое существование. В том, кто из них главный, сомнений не возникало - он помнил много больше, чем хотел бы помнить, и Риан оставила его в покое, едва убедившись, что не ошиблась. Второй, в которого никакие тени не вливались, помнил совсем другое - для него мир существовал урывками от ярости до беспамятства, заполненными бесконечным боем, кровью и смертью. Там, где они соприкасались друг с другом, в самом начале, было старое пожарище родного дома, пустое небо и бесконечная вереница теней, явившихся посмотреть в глаза своему убийце.

Еще не поняв, что же, все-таки, такое эти странные призраки, похожие друг на друга, как близнецы, как слепки, как личность и ее отражение, Риан поняла, что нужно делать - просто немного подтолкнуть, притом в прямом смысле, то, что никак не желало происходить. Тень-с-корабля пошатнулась и налетела на Ратеза-истинного, и он, и стоящий рядом убийца, стали немного ярче, а безмятежное лицо спящей тени обессмыслилось, лишившись способности иметь выражение. А потом было прикосновение, разбудившее истинного, и внезапное понимание - ЧТО такое увиделось ей призраками во тьме, и неслышно подкравшаяся тьма, что уцепила Риан когтистой и мягкой лапой, и, легко разорвав магическую связь, вернула на место, в ее собственное тело - как раз за мгновение до того, как оно, отдав до последнего силы, занятые у будущего дивной синеватой травкой, приложилось лбом и носом о чистенький, выскобленный деревянный стол - но вот этого эльфийка, конечно, уже не почувствовала.

Добавлено (13.03.2009, 12:45)
---------------------------------------------
- У нее жар. - заметила Хекке, отняв ладонь ото лба спящей девушки; по правде говоря, об этом Каарн, глянув, догадался и сам. Нездорово румяная, она дышала тяжело и неровно, подергивалась, бормотала что-то на родном языке, и, укутанная в одеяло, окончательно лишилась сходства с некромантами и магами вообще, какими представляют их люди - обыкновенная горожаночка, светловолосая и курносая, миловидная тихой, домашней красотой. Кем она была до чумы в Ларраге? Кажется, дочерью портного, небогатого и овдовевшего до поры. Неважно. До полуночи, привычного времени окончания смены, оставалось еще немало времени, но они, посовещавшись, не только не стали будить Асну, но и отправили спать Тайре - чтобы хотя бы половина крошечной команды всегда была в состоянии заниматься кораблем. Отправили, правда, недалеко - на пару свернутых одеял к соседней стене рубки, по совместительству портальной. Лезть в трюм, оставлять без присмотра управление, и вообще расходиться, или даже выпускать друг друга из поля зрения не хотелось никому.
- Буди ее. - распорядился Каарн, поднимаясь. - А я за эльфкой. - "Как напортачила, так пусть и разбирается", но этого он вслух не сказал, и уже вдогонку услышал - "Не просыпается!"

Последнюю он нашел довольно быстро, но, постояв на пороге кухни, где пряный запах трав мешался в воздухе со странной, непривычно мягкой магией, и сняв с печи позабытую горе-поварихой кашу, отправился искать оборотня - даже если бы и получилось оторвать ведьму от непонятного колдовства с их же воином, на помощь после такого Каарн не рассчитывал. Криг тоже не прятался, слоняясь по палубе, хоть и выглядел замерзшим.
- Ты, вроде, смыслишь в медицине? - окликнул некромант со спины. - С Асной что-то не то, а мы ни гроша не смыслим в живых. Я помню, ты помогать не обещал, но прошу вот...

… свет бьет в глаза, и наемник морщится. Морщится и оглядывается по сторонам. Голова болит невыносимо и уныло урчит в животе. Острые запахи бьют в нос: подгоревшей каши, несвежей плоти, сырого, холодного ветра. Откуда-то тянет холодом и сыростью, а на полу лежит…
- Боги, Риан, что случилось? Очнись-ка, хорошая, нечего валяться на грязном холодном полу, - он потеребил эльфку, оглянулся в поиске воды, по счастью кто бы не варил кашу, он использовал ее не всю. Ратез брызнул в лицо эльфке холодной водой и тихонько похлопал по щекам. – Очнись же?

Добавлено (15.03.2009, 16:39)
---------------------------------------------
Немолодой мужчина склонился над какой-то девушкой. Он льет на нее воду и мягко, почти нежно шлепает ее по щекам. Я смотрю на это равнодушно и ни о чем не думаю. Ну, мужчина, ну, девушка, ну, в обмороке, ну, пытается привести в чувство. Я-то при чем тут?

Небо было странное - серое, дощатое, залитое туслым красноватым не светом даже - отсветом. Небо загораживало большое светлое пятно. Пятно двигалось, и у него был знакомый, почти родной запах - Риан легко улавливала его среди всех прочих, более ярких, но ничего не значащих. Ну, почти ничего - откуда-то мерзко воняло гарью. Еще пятно шуршало одеждой, но почему-то не звенело металлом, а она была уверена, что должно звенеть - ну как же, скажите на милость, Ратез и без своих железок? Кольчугу опять потерял, теперь точно не найдешь... Ратез?
Не пытаясь шевелиться, эльфийка закрыла и вновь открыла глаза. Пятно превратилось в обеспокоенное лицо, а небо - в потолок камбуза на анклавском корабле. Знакомый и узнающий взгляд - если бы не столько тревоги в нем, Риан бы соскользнула обратно во тьму, но вместо этого пришлось завозиться и подняться, цепляясь за лавку и стол. Стол она помнила, а как оказалась на полу? Теперь не понять, потому что все тело болит примерно поровну - словно его вчера весь день били палками. Это и отвлекло ее, не позволив сразу заметить, что за спиной воина маячит еще одна знакомая фигура.
- Ну, вот вы оба и вернулись. - проговорила эльфийка, улыбаясь со слезами в уголках глаз, нежностью и облегчением, бьющими через край. И тут же смущенно нахмурилась, взяв себя в руки. - Тут была каша, но она, кажется, подгорела.