Глубину своей ошибки Угра понял тогда, когда те, кого он счел пусть и не легкой, но добычей, вполне себе по-охотничьи оглядели всех семерых, перемигнулись и так же, словно невзначай, заняли позиции поудобней - парень с самострелом свалил в кусты, и наверняка еще за кустами перешел в другое место, ельф скучающе уставился куда-то на восток, полшага - и окажется спина к спине с наемником, колдуна Угра не видел, но заподозрил, что добра от него ждать не стоит, а девка, отойдя в сторонку, как-то странно уставилась на барков лук - нешто ведьма? Понять-то он понял, но теперь же ж не отсупишь, рыжие с ним одной деревни, житья не дадут, да и где это видано, чтоб отсупать и трусить? Эх, была не была, мож и вывезет, кривая-то...
- Дык вишь, - он развел свободной рукой, той, в которой был зажат бурдюк, - скукотища тут смертная, надрался вот, - в доказательство Угра потряс бурдюком, - своих ног не хватает. - и, словно демонстрируя, что ног ему и впрямь мало, шагнул, неловко покачнувшись, назад, перехватывая дубину покрепче, и левой рукой швырнул в наемника бурдюк, а правой, с дубиной, бесхитростно ударил снизу вверх, рассчитывая попасть в бок или левую руку.
На то, чтобы заметить начало драки, разбойничкам не понадобилось много времени, но вот на то, чтобы подхватить оружие и броситься к намеченным целям - достаточно, чтобы цели встретили их клинками. Рыжие братья, мелкие, верткие, при кинжалах, доперли, что самострельщика им не достать, и побежали, видно, к колдуну; Вага подорвался с бревна, в движении ткнув наемника мечом в правый бок, Тер и Цета по-дружески слаженно набросились на двумечника-ельфа, а Барк рванул из травы лук, упал, когда тот внезапно оказался втрое тяжелее, все же отвоевал у травы оружие, но указанный ему колдун, как назло, оказался отгорожен от него целой толпой своих и чужих, а потому разбойник, сочтя себя наиболее вероятной мишенью для арбалетчика, шарахнулся в сторону и со всех ног бросился к лесу.

Вся бойня уложилась в несколько движений.
Свист болтов. Ритм боя, рваный, простой, непосредственный, стремительный - ничего лишнего, ничего личного, словно ни свои, ни чужие не видят во врагах живых людей, и через тяжелую пляску разрушения жутко проглядывает ощущение закономерности всего происходящего. Звон клинков - это Пелеас сцепился со "своими" разбойниками. Отвратительный хруст, вскрик, вспышка боли - это Ратез приложил того здоровяка, сам подвернувшись под разбойничий клинок, и чуть позже - еще один вскрик и снова боль. И снова - это на уложенного человеком тяжело осел первый уложенный эльфом. Скорчился, получив болт под колено, напоролся на меч, который должен был только ранить... Или нет? Впрочем, теперь-то какая разница... Ему, и тому лучнику, что не добежал до леса, поймав горлом второй болт, теперь все равно.
Эльф еще отбивался от второго разбойника, явно не прилагая для этого усилий; Нар еще развлекался, скучающе отмахиваясь посохом от одного рыжих братьев; второму достался третий кригов болт. Еще несколько ударов сердца, и все закончится сокрушительной победой своих, справедливой, правильной, и даже более ли менее милосердной... Все правильно, да. Сами полезли, сами поплатились. Только почему-то нет сил шевельнуться и корежит, выворачивает душу от того, как разливается в воздухе запах крови, как кричит раненый, вцепившись в обрубок руки, как спокойствие и расчет на лице Ратеза сменяются страшным оскалом ярости, и ничего в этом бешеном звере нет от того странного, изломанного человека...
Боги, зачем?

Наскоро убедившись, что Криг цел заметно менее относительно, чем Ратез, и то, что у него на плече, все же проситься назваться глубоким порезом, а не мелкой раной, а Нар, эльф и расстрига совершенно целы, эльфийка занялась разбойником, хотя была почти уверена, что уже поздно, и ему не выкарабкаться. Но, видно, она управилась с Ратезом быстрее, чем показалось ей самой - разбойничек еще не истек кровью, по крайней мере насмерть, даром, что бледный и лежит в луже, но здоровый, зараза, жизни в нем, как в быке. Даже слишком здоровый - у такого рука, как раз с ее ногу, никаких пальцев не хватит, чтобы обхватить - и уж тем более сдавить - в плече. Из чего бы из такого... А, вот, ремень сумки, хорошо, что он расширяется только к середине. Не забыть бы потом отвязать, что ли... Затянуть - руками один конец, зубами - другой, жалко, ногой в шею упереться нельзя, теперь можно и делом заняться. Что мы имеем? Ровный, чистый срез чуть наискось, можно представить себе остроту меча, не чета разбойничьему, и силу удара, даже через кровь отвратительно хорошо видны кости... Не дожидаясь, пока стечет последняя кровь, эльфийка обхватила обрубок ладонями - все равно того, что внутри, глазами не увидишь, сосредоточилась, сужая мир до крошечной системы в руках... Нет нужды видеть каждый опустевший сосуд в отдельности - достаточно плавить их, заодно выжигая занесенную заразу, и лепить плоть, как глину, как соты в меду... Результат, когда она открыла глаза и совладала со зрением, больше всего напоминал гранат в разломе, и из плотной стены разнокалиберных запечатанных "зернышек" обескровленного мяса с едва различимыми червячками нервов, выглядывали, как на картине безумного художника, две залитые кровью кости. После того, как и кости были закрыты и спаяны - не оставлять же их вот так, с открытым мозгом? - эльфийка дотянулась до ближайшего трупа, того, из которого Пелеас уже вытащил свой меч, кинжалом располосовала подходящий квадрат кожи, теперь осторожно отозвать кожу от стынущего тела, она отделится легко, каждая ее клетка хочет жить, ведь прошло, если вдуматься, всего несколько минут... Короткий, яростный конфликт, и здесь никуда не деться от битв, хорошо, что несчастный разбойник давно без сознания - и ослабленный болью и страшной кровопотерей организм смиряется с тем, что отныне ему придется уживаться с лоскутом чужой кожи на правой культе. Ничего, потерпит, если его хозяин не помрет от голода, без руки-то. Но уж за это мы не в ответе - по совести, Ратез имел полное право его убить.
Встать, равнодушно заметив, что утренние попытки отчистить себя и одежду благополучно удалились под хвост, пожалуй, даже не коту, а как минимум горному льву - теперь вместо грязи она по уши в крови, впрочем, еще не вечер, можно и в грязь успеть. Удержать равновесие - пока еще почти без труда. Где-то тут должен быть еще один, если не задохнулся под весом своих дружков, у одного из них она позаимствовала кожу... Ах, вот он, только в такой свалке не понять, жив ли, теперь бы еще как-нибудь спихнуть с него этот тяжеленный труп...