Подобрав ненужное уже колесо, Дека оставил бродяг шептаться и неторопливо прошествовал в ближайшую калитку, дабы ни у кого не возникло сомнений, что именно туда-то он и шел с самого начала, и дальше наблюдал за ними уже из-за забора, благо забор был вокруг дома его сестры, и прятаться за ним можно сколько душе угодно. Коротко посовещавшись, бродяги свернули к бабкам за припасами, но вышли от них, к великому разочарованию Деки, без браги - значит, на то, что они ужрутся от скуки (до ночи-то еще далеченько!), можно не надеяться. Ну да это и не его проблемы. Затарившись жратвой, они подозрительно уверенно двинулись к указанному домику, и нашли его, хотя свернули не на четвертом, а на третьем проулке, с первой попытки. Выходит, были здесь раньше? Уж не позавчера ли? Точно, были - иначе не держались бы так по-хозяйски, и не ходили бы по двору, как у себя дома. Вон уже кого-то за водой отправили, и дымок вроде потянулся... Досматривать Дека не стал - ясно же, что остаются. Он тихо отлепился от столба, около которого делал вид, будто вовсе не наблюдает за бродягами, а любуется их соседкой, и решительно направился к восточным воротам.

Мышь, ползущая вдоль прочерченной веточкой линии, дернулась и замерла. Берт знал, что через пару минут мышь дернется снова, чтобы сделать еще один нетвердый, деревянный шаг и снова застыть безжизненным комочком грязи, знали это и все остальные наемники - все дела в лагере были переделаны еще с час назад, дня с лихвой хватило на то, чтобы отдохнуть и выспаться, и теперь откровенно скучающие наемники таращились, как завороженные, на мертвого зверька, ползущего по нарисованной дороге между коряво нацарапанным домиком и еще более корявой деревней. Разумеется, они с куда большим удовольствием разглядывали бы не ворожбу, а ворожею, но Янина, для которой внимание посторонних было теплее солнышка, не терпела, когда над душой стоят свои же собственные люди, а потому наемники косились на нее осторожно и изредка - и все более недоверчиво с каждым разом, хотя видели таинство преображения русалки в человека не в первый и даже не в первый десяток раз. Сегодня она, вопреки обыкновению, почти не пользовалась магией - измазала лицо, шею и руки зеленой мазью из баночки, отчего синяя кожа в несколько минут посветлела до белой, а там и окрасилась живым румянцем, долго и придирчиво рассматривала голубоватый локон, но оставила его как есть, очевидно, надеясь выдать оттенок за маленькую причуду магички, прятала колючие льдинки глаз под почти неправдоподобно длинными ресницами...

По сравнению с компанией, расположившейся на полянке в сотне шагов от деревни, та, которую он оставил в гиблом доме, выгдялела насмешкой судьбы, зыбким отражением в неспокойной воде. Семерка наемников, из них одна баба - этим сходство между ними начиналось, этим же и заканчивалось. Те, что остались в деревне, разительно отличались друг от друга, отличались всем, кроме общей потрепанности и мрачности рож, и - Дека мог бы поспорить на свою часть летней добычи, даже если б не знал наверняка! - находились в бедственном положении охотника, незаметно для себя оказавшегося добычей. Те же, что сейчас сидели вокруг вычерченной на земле картинки (это ж надо удумать, накорябать деревеньку и сверху дохлого мыша бросить! А ну как чуму накличут?), были именно охотниками - крепкие, как на подбор, мужички, и девка - глаз не оторвать, все добротно одетые, при хорошем оружии, и лошадки вон - загляденье, свести бы ту беленькую, да разве ж у таких сведешь? Не-ет, при этом отряде Дека сам себя чуял не лихим человеком, а простым лаптем, и подмогнуть им согласился не из-за золота, просто понял, что не уйдет живым, коль не согласится... Да и уйдет ли сейчас - откуда знать?
- Ну? - потребовала девка, не скрывая нетерпенья. - Нашел чего, разбойничек?
- Явились ваши голубки. - ответствовал Дека. Под взглядами семерки ему очень хотелось опустить свой собственный в землю, а лучше - закопаться в нее целиком. - Только семеро их, а не восьмеро. Белобрысый, значит, такой, со шрамом, ельфов двое, парень и девка, колдунов столько же, один на рожу больно страшен, другой вообще ровно святоша какой, потом, значит, длинный такой молодчик при самостреле, и еще мелкий какой-то, с дубинкой. Более никого не было. Остановились в гиблом доме, вроде до завтра никуда не собираются, но держатся настороже. А еще я так понял, что енти ваши голубки третьего дня моих ребят порешили, а из них трое отсюдова родом были... - по правде говоря, он нисколько не сожалел о потере, хоть и пришлось отдать женам погибшей по четверти того, что он принес домой. Не дурак же, чтоб все за раз нести.
Объяснений не последовало. Наемник, видать, ихний старшой, молча кинул ему монету - Дека едва не шарахнулся, ему показалось, что летит нож или какая хитрая убивческая штука, но поймал. Золотая, ишь ты.
- Возвращайся в деревню. Ты нас не знаешь и не видел. - велела девка. Уговаривать его не пришлось, но до самой деревни у него паскудно ныло между лопатками, будто туда метил тяжелый наемничий нож.

До ворот оставалось шагов двадцать, и наемники давно остались позади, за надежной стеной деревьев, когда Дека решился выйти на дорогу и оглядеться. Огляделся, и едва не вздрогнул, заметив совершенно дикую деталь - давнешнего мужика с порезаной рожей, как ни в чем не бывало ковыряющегося в полене, ровно не за околицей сидит, а вышел к себе во двор нащепить лучины на ночь. Мужик его, понятно, заметил ничуть не хуже. Дека не знал, кого он тут ждет, и узнавать не собирался, а потому сделал вид, что собирался вовсе не в деревню, а всего лишь в переходил дорогу, приветственно махнул рукой и двинулся к деревьям напротив - спокойным ровным шагом человека, которому нечего бояться, хотя с куда большим удовольствием рванул бы туда быстрее собственных ног. Связываться с вооруженным типом, явно превосходящим его в бою, не имея за спиной поддержки родной колды, у Деки не было никакого желания.

То, что план Янины провалился, не успев начать воплощение, Берт понял еще до того, как открывший дверь открыл и рот - понял по взгляду, которым человек окинул Яна. Сомнений в том, что перед ним стоит враг, в этом взгляде не было. Среднего роста, беловолосый, со шрамом. Тот самый берсерк. А за ним в щелочку просматриваются темными пятнами и все прочие.
Еще днем, в лагере, русалка подробнейше растолковала им, почему последнее, что они должны делать - это провоцировать драку или поддаваться на провокацию, и почему, если бой начнут эти, то нужно не махать железками, а отступать не раздумывая - мол, главного колдуна им все равно не убить, а вот состоявшихся и будущих анклавских марионеток около него - легко и более чем вероятно. Все просто и понятно, но коль врезал по морде, врежь и под ребра... Главарь не позволил смутить себя откровенной враждебностью приема.
- Ночь переждать. - попросту ответил он. - Ты смотри, какое дело - едем мы, вишь, с Дрегарда, сопровождаем одну ведь... ну, то есть волшебницу. - Ян скривился. - Она некроманта выслеживает, а мы как бы при ней. Баба в отряде - полбеды, колдун - тож терпимо, но когда оно в одном лице... Короче, наша госпожа в лесу на травке и корнях еловых спать не желает, а людишки местные, вишь, нас не то что в избу - к забору подпускать боятся. - Ян сплюнул, на сей раз не слукавив. Страх в глазах беззащитных давно уже не грел ему душу, вызывая вместо упоения вседозволенностью только тупое раздражение и злость, которую бесполезно срывать на них же. - А госпожа их стращать не велит, я, грит, такого допустить не могу, чтоб вы при мне беззаконие творили. Хочет, мать ее, так, чтоб и мяска поесть, и янгенка не убить.