Добавлено (04.04.2009, 22:51)
---------------------------------------------
Они уже порядком устали. Устали от опостылевшего обхода убогих деревушек, от подобострастных, испуганных и ненавидящих взглядов, которые буравили спину или вязкой паутиной оседали на душе, усугубляя и так паршивое настроение. Старух и девушки глупо хихикали, вызывая лишь раздражение, а насупленной мужичье заставляло украдкой проводить ладонью по поясу, проверяя на месте ли оружие. Потому что будь ты хоть трижды храмовником, обученным и закаленным в боях, облаченным в добрый панцирь, а от десятка молодцев с орясинами, наусканых какой-нибудь сметливой ведьмой, убережешься навряд ли. Да раскидать-то их можно, а потом и добавить верной булавой по дурным головушкам, но все равно ж кто-то тебя достанет, потому что глаз на затылке у тебя нету, и любой мастер боя скажет, что сладить с толпой невозможно. Да и среди чародеев далеко не каждый будет, как честный гражданин, открыто носить Печать Ульрика – маленькую деревянную плашку, освященную, источающую морозную свежесть и своим цветом показывающую степень лояльности к Храму и местным владыкам. А уж пройти через обряд Откровения, сделав глоток Истины – чудесной микстуры, обнажающей душу и помыслы людские… Они считают, что это тайна, сокровенная, но ведь и Силу которой они владеют пристало иметь только Богу. Благому и Справедливому, не оскверненному людскими пороками и несовершенством. Гюнтер поймал себя на мысли что цитирует литанию из Вольчей Книги почти дословно. Да… порядком у него уже мозги повернулись, а ведь он совсем недавно сменил наемничий кожаный кафтан, на красный панцирь и подбитый мехом плащ. Он украдкой глянул на шагающего чуть впереди Фон Дрейка. Брата Дрейка. Вот уж кто был настоящим храмовником. Богатырского телосложения мужчина, с иссеченным шрамами лицом, побелевшими висками и длинной бородой, оканчивающейся косицей с вплетенным в нее Амулетом. Сам Гюнтер был гораздо моложе, лет сорока, и, не смотря, на тяжелый солдатский труд, так и не утративший некоторого изящества. Так что он бы смотрелся глупо с такой бородищей, и ограничивался лишь аккуратной эспаньолкой, и небольшими усиками, а Амулет носил, как и предписывалось уставом, на кожаном шнурке. За ними понуро топал Пук. Дрейка это ужасно смешило, и он ни в какую не соглашался именовать по-другому бедную скотинку, которая тащила на себе часть их снаряжения и припасов. Ослик попался довольно тихий и послушный, во всяком случае, для своей породы, но старший рыцарь утверждал что в этом походе должно быть хоть что-то забавное. Пук. Пук, это ты или твой животик? Ха-ха… как смешно, прям урыдаться можно. Наконец-то они повернули обратно. Свою работу они сделали. Повесили двадцать с лишком Печатей, и это было совсем не просто. Потому что Айриан из Липок хотел и дальше варить свои ужасающие зелья, лишавшие памяти всех, опоенных им. А Катерина с Опушки, как ее называли местные, собиралась призвать в этот мир нечто непотребное. Во всяком случае, намалеванная кровью пентаграмма и черные смердящие свечи, на которыми уже переливалось нехорошее такое марево, не обещали ничего хорошего. Печать лишила бы их части могущества и сделала изгоями, но они были бы живы. У Дрейка остался бы мизинец на левой руке, который срезало вместе с куском латной рукавицы, а у Гюнтера не обожгло бы щеку. Хотя она уже и затянулась, но такой как прежде уже не будет. Рыцарь тихонько вздохнул. Что ж становлюсь ветераном… Скорее бы уже добраться до Храма, с его размеренными днями, проходящими в молитвах и тренировках, до своей маленькой кельи, казавшейся самой теплой и уютной на свете, до горячей овсянки с лесными ягодами и вкусным, свежеиспеченным хлебом… Да и эля бы выпить неплохо. У крестьян водился разве что самогон, который гнали чуть ли не из прошлогодней картошки. Вкус у него был соответствующий. Поэтому они решили сделать последний переход чуть подольше, нигде не останавливаясь и добраться до Сторожевых Камней в пятый день. А в седьмицу они были бы уже почти дома. Но оказалось, что их старая стоянка уже занята кучкой каких-то оборванцев…

Добавлено (07.04.2009, 12:35)
---------------------------------------------
- Кровь будет. - буднично ответил фон Дрейк. - Таков здешний закон, чародеи должны быть учтены и подконтрольны. Слишком много бед они доставили этой стране. А теперь, когда ползут слухи о готовящемся восстании колдунов, это прям-таки сказочно мягкие меры - например, в Ардении и Ладаре, я слышал, их, как и подозрительных нелюдей, убивают на месте, без разбора. Здесь, в Тарраге, беспокойство только нарастает. - он говорил и внимательно всматривался в лица бродяг, особенно в лицо говорившего ним главаря. Воин, защищающий выводок перепуганных ведьм (иначе с чего бы им так бледнеть при упоминании самосудов?), был подозрителен - уж не околдовали ли бабы честного человека? Разум подсказывал - такие вот беззащитные девчонки - самый опасный тип, с виду феи цветочные, да внутри гнилье, и не докажешь, и все село за такую дрянь горой стоит; чутье дергало - не там, старый пес, копаешь. Девки, девки, сидеть бы вам над люлькой, шить рубашку, - ан нет, на подвиги тянет, шляться по дорогам с оборотнями и головорезами, морочить честный люд, собирать спиной камни...
- Ладно, - вздохнул он, приняв решение. - Видится мне, люди вы не злые, но до отчаянья доведенные, еще немного, и дойдете до греха попытки смертоубийства. Если это рванье - все, что у вас есть, первый переход до жилья станет и последним. Да и дойдет кто - крестьяне не пирогами встретят. Потому, может, и пожалею потом, а пока предлагаю идти с нами до Теквеса. Коротким путем, в полдня уложимся. Там и разберемся, что вы за птицы, хотя вот думаю, - ухмыльнулся Дрейк, - раз вы чуть не загнулись от холода, красных меток не получите.